Рассказ

Она не хочет. Она не будет возвращаться. Она ненавидит мать. Иди к чёрту, — выкрикнула она, убегая вниз по дороге. Волнами, клубами, большими вихревыми кругами надвигается едкая пыль, а в ней мелкие пучки соломы и силос с навозом. Ветер с ревом проносится по деревьям в садах, и стоя в конце дороги у калитки мистера Буллена, она слышит рыдающие звуки моря: «А-а!.. А-а!.. А-а-а!» Но в гостиной мистера Буллена тихо как в пещере. Окна закрыты, шторы наполовину опущены, и она не опоздала. Девочка,…

— О, да, очень хорошо. — Она сделала очень глубокий, долгий вздох, будто бумажные нарциссы пахли слишком сладко, чтобы можно было бы переносить их запах. К тому же, все, что у нее осталось в памяти от того обеда, — это абсурдная сцена за кофейным столиком. Большое количество людей, пьющих чай в китайском домике, и его, сошедшего с ума из-за ос, — его, прогонявшего их, махающего на них своей соломенной шляпой, слишко серьезного и яростного сверх всяких приличий. Какими довольными были хихикающие посетители…

На Востоке есть такая поговорка: «Если Аллах закрывает одну дверь, он тут же открывает другую». Я сдалась и уехала из Белого Города в серую февральскую Москву, увозя в чемодане два килограмма ярко-оранжевых мандаринов… Но незаметно для себя я все же подцепила вирус любви. По ночам мне стали сниться зеленые пальмы, увитые плющом, торговцы водой, носящие красно-желтые хламиды и шляпы с зелеными висюльками, требующие пять дирхам, чтобы сфотографироваться рядом с ними. Совсем как наяву я видела нашу…

Сначала я познакомился с Амброузом. Он позвонил в участок и сообщил, что убили мистера Генри Картера из Пелхам-плейс. Наш доктор был занят другим делом, поэтому я взял с собой лишь сержанта и шофера. Не знаю уж, отчего я решил, что труп будет в доме, и потому немного удивился, когда мистер Амброуз Картер, ожидавший меня у двери, сказал нашему шоферу: — Поезжайте налево, а на первой развилке поверните направо. — Потом он тоже сел в машину. — Прошу прощения, инспектор, но вы ведь не будете возражать,…

Дело не в том, что я в восторге от подобных представлений, просто я знал, что только таким способом смогу положить конец свободе — разумеется, ее свободе. Боже мой! Какой ужасной пыткой было мое счастье! Каким невыносимым мучением! Я смотрел на дом, на окна нашей комнаты, укрытые зеленой соломкой, и думал о том, как она приходила ко мне в зеленом сумраке, улыбаясь своей неповторимой — слабой и всемогущей — улыбкой, предназначенной одному только мне. Теперь она обняла меня за шею и принялась ласково…

– Здравствуйте! С приездом вашу маму! – И вашу тоже, – отвечаю я, потому что с детства приучена к вежливости и обучена хорошим манерам. Но на дядьку таращусь, всем своим видом изображая немой вопрос. А он головой кивает и улыбается. – Я ваш сосед, через три улицы наш дом. Видел вашу маму, рад, что она опять приехала, – объясняет он на ходу, убегая по своим делам. – Хорошо, – соглашаюсь я ему в спину. И иду себе дальше, опять никого не трогаю, сумочкой только помахиваю. Навстречу уличный…

Отец возвращается в гостиную и занимает другое кресло. Наклонившись, берет со столика газету и кладет на пол рядом с собой. Я отмечаю про себя его плотно сжатые губы, желвак на обращенной ко мне стороне лица. В подобных обстоятельствах отцы всегда попадают под особое давление, потому что отец — всегда один из главных подозреваемых, так же как и бойфренд, если он есть, а в данном случае его нет. По крайней мере, о нем никто ничего не знает. А если про бойфренда до сих пор ничего не выяснили, то его…

Нет нигде спасения от этого одуряющего цветка, и весь город на несколько недель охвачен повальным безумием, одержим какой-то чудовищной эпидемией любовной горячки. Таково весеннее свойство этого дьявольского растения. Влюблены положительно все: люди, животные, деревья, травы и даже, кажется, неодушевленные предметы, влюблены старики, старухи и дети, гласные думы, хлебные маклеры, бурженники и лапетутники (две загадочные профессии, известные только Одессе), гимназисты приготовительного класса, телеграфные…

Между нами нет искры… Память снова меня предала, прокрутив отрывок того разговора, и на глаза в который раз навернулись слёзы. Я стукнула руками по рулю и как всегда, когда он лезет мне в голову, постаралась задвинуть непрошеные воспоминания подальше. Не стоило думать о его словах, от этого слишком больно. Я знала, он так не считал, поэтому они были не важны… это просто ложь, защитный механизм. Скорее всего, он просто испугался. Видимо, я слишком торопила события. Недельная разлука обоим только на…

Анатолий всё это знал с детства. А потому, отбарабанив пять лет забойщиком, заработав на жизнь, женился и ушёл бойцом в отряд горноспасателей. Работа, конечно, не очень пыльная – силикоз не получишь, но аварии под землёй случались с ужасающей регулярностью. Услышав тревожный вой сирены, спасатели в пожарном порядке мчались к своим машинам и уже там, на ходу, переодевшись, готовили необходимые инструменты и приспособления. Лезли в самое пекло, спешили. Рискуя жизнью, освобождали из-под завалов…

- Интуиция.- Ответил Мишка, поднимаясь. На мгновение остолбенел. - Олька! Точно Олька!- Пронеслась мысль. - Именно благодаря ей, я знаю не только цвет ваших волос и замечательных изумрудных глаз, но и как вас зовут, и сколько вам лет, и вообще почти полную биографию. - Я уже заинтригована. Можете продолжать вешать лапшу, на уши скромной провинциальной девушки.- Расстилая пляжное полотенце, сказала она. - Чёрт возьми! А как она похорошела,…

Ну, це вже вирiшено — я спекулянт. Приємно, коли знайдеш вихiд. Їхати завтра ж! З голодного мiста в той край, де хлiб i масло дешевi, де картоплею годують свиней, де впиваються молоком i самогоном. Треба поспiшати, щоб сьогоднi накупити "вимiну" — пару хусток, ниток, сiрникiв, черевики. О, я добре знаю, що "йде" на селi! Грошi, щоб купити... Грошi... Так, доведеться щось спродати, чимсь поступитися з свого невеличкого майна.Короткозорi люди звичайно починають спродувати одежу. Яке безглуздя!…

— Не можу, Артуре, — сказав. — Я тебе прийму без проблем. Але ти спершу злети. — А як? — вигукнув Твердолобий. — У тому й проблема! — Думай. Мав голову нахапати гріхів, май, щоб спокутувати. — Підкажи… — Ти коли на монастирських землях завод будував, в мене пораду просив? — запитав Бог. — Прости, Господи, — якби Твердолобий мав тіло, його лоб точно б у цю мить пом’якшав. — Я то прощаю, але це мало тобі допомагає, як видко… — Тоді хоч скажи, чи в мене є шанс?.. — запитав Артур. …

- Показалось. - шепнули пересохшие губы. Глазам вновь стало тяжело и они вернулись к изучению мокрого камня под ногами и мелькающих носков своих сапогов. На мгновение мелькнуло с краю что-то красное. Настолько яркое, что я тут же встала, как на стену наткнулась. Это была нить. Яркая, сочная, красная нить, сияя, обхватывала мой мизинец и уходила куда-то назад. Я удивлённо повернулась, следя за исчезающей нитью вдали. Она тут же вспыхнула ещё ярче, ослепляя, и дёрнула мою руку. Слабо. Но потом…

Сашка от друга по количеству сыновей не отставал. Кроме старшого сына, являющегося его полной копией, восемнадцатилетнего Яна, у них с Кристиной двенадцать лет назад родился уже хоть немного похожий на мать светленький и голубоглазенький сын Костя. Руслану с Иванкой тоже повезло. Пусть и не сразу, но все же Антоновой удалось забеременеть, правда роды и сама беременность были достаточно тяжелыми. Зато так пятнадцать лет назад на свет появилось синеглазое и рыжее чудо Алинка. Ксюшу Иванка полюбила…

   -Как твоя сессия?- спросил парень.   -Закрываю, пока все хорошо идет. Литераторша просит ей копию книги дать почитать, а я как-то не готова к такому повороту.   -Почему? Ты же талантлива!    Мимо прошла длинноногая блондинка, которая задержала взгляд на спутнике моей знакомой, но он даже не обратил внимания на нового персонажа, все его внимание занимала Яна. Она слегка покраснела от его комплимента и уткнулась в стакан с напитком.   -Ян,- позвал девушку парень. Значит,…

— Это нужно играть естественнее, убедительнее и правдивее, — продолжал Виктор, будто вовсе не замечая обращенных к нему слов. — И вообще, прежде чем приступать к репетиции, надо хорошенько разобраться в том, что вы собираетесь ставить, — сказал он девушкам. — Антигона, которую ты хочешь играть, — обратился он к Анне Малой, — борется за человечность. Ее действия определяет любовь к брату Лолинику и ненависть к Креонту, фиванскому царю, который запретил ей похоронить брата. А у Исмены, которую хочешь…

Падать с высоты забора на коленки – очень больно. Слезы брызжут из глаз против воли, хорошо, что за маской их не видно. – Ты зачем это сделал? – Нано пытается найти вокруг еще один камень, чтобы отплатить жестокому мальчишке тем же, но кругом только земляные комья, которые рассыпаются в ладонях, да иглы мелкой сухой травы. Зато есть кулаки. Нано замахивается и бьет так, чтобы попасть в голову, но мальчишка нагибается, и кулак Нано прошивает воздух. Уцепиться бы за маску обидчика, Нано тянет руки,…

– Здорово, папаша! – незнакомец протянул ладонь для рукопожатия. Ладонь напоминала размерами лопату. – Ты чьих будешь? Вопрос был с неприятным намёком, да и всё поведение незнакомца – сказать откровенно – отдавало хамовшиной. – Билет покажите! – ледяным голосом потребовал Николай Сергеевич. Поданную руку он, естественно, проигнорировал. – Да я это! – хохотнул новенький. – Неужели не веришь? Моё место. Просто опоздал… с мужиками в тамбуре раздавили пузырёк, с мороза. – Пришелец стал рыться в…

Оказать реальное сопротивление хищнице бедняга просто не мог, потому что был изрядно пьян. Именно это обстоятельство, а точнее запах алкоголя, и стал причиной происходящего, он ввёл нашу сиамскую питомицу в неистовство. Всегда вводил. Это был известный в округе факт, но пара любителей кошек была не местной. Кошка ненавидела запах алкоголя и собак. Все остальные явления окружавшей её жизни она терпела с большими или меньшими усилиями. Любила она, по-настоящему, только одно – строганину из замороженного…