Советская классическая проза

Это совершенно меняло дело. Толстый Гошка был любимец отца, и, вспомнив это, Павлик заерзал, спрыгнул со скамьи к оравшему братишке и быстро заговорил вкрадчиво и ласково: — Ну-ну, будет, Гошенька! Ну, что ты?.. Вот наш дорогой папочка приехал. Ну, что ты орешь? По маме соскучился? Сейчас, сейчас придет мама… Но ни Гошку, ни отца эта хитрость не провела. Гошка заорал еще громче, а отец защемил Павликино ухо и, жестким пальцем постучав сына по голове, спросил сердито: — Ты у…

На другой вечер пронесся по улице топот, стук и гром. Просунулась в дверь винтовка, за ней бородатый казак. Стукнул он прикладом об пол и приказал: — А подать сюда хорошей еды и самого холодного молока крынку! Испугался Гришка, вынул патрон из кармана и незаметно кинул его за окошко. Да вот беда! Упал патрон прямо другому казаку под ноги. Поднял казак патрон, отнес в хату и показал его старшому. Отодвинул пустую крынку старшой. Расстегнул ворот, распустил пояс и объявил: — Не…

— И какие открытые! — отозвалась другая. — Как далеко видно! — Широко, просторно, сколько воздуха. Раздолье! — Идем по озеру Ленина, — пояснила колхозница. — Скоро пороги. — Пороги? — девушки теснее окружили свою спутницу, возбужденно и доверчиво заглядывая ей в глаза. Тетенька, как это интересно!.. Те самые пороги? — Те самые… Собственно, вот они уже начинаются. Девушки сразу как-то торжественно притихли. Повеяло на них чем-то давним, воспетым…

В семь лет его приговорили к высшему образованию и отдали в школу с математическим уклоном. Математику Сулин не любил. Безжизненные символы вызывали у него тоску и трепет, но от него ждали успехов, и он не мог разочаровать родителей. Кроме того, Сулин подписал с отцом контракт, по которому получал велосипед в случае круглых пятерок. Усердием и прилежанием он выбивался в число лучших учеников, не получая от учебы никакого удовольствия. Он смирился со школой, как с неизбежным злом, но табель Сулина…

В общем-то мы не жаловались. Впятером в одной огромной комнате нам даже казалось интересней. Вместе питались, вместе развлекались. Иногда мы ходили в кино, обычно к нам присоединялась Вильма. По национальности она была немкой, имя ее было Вильма, но она переделала его на азербайджанский лад — Валида. Из всех нас один Исмаил имел виды на Вильму. Просто сказать, был от нее без ума. Из-за Вильмы он выкидывал такие фокусы, что можно было подумать: спятил. Его сдерживал лишь страх перед Элаббасом; Элаббас…

И вот для того чтобы мы знали и помнили свою историю и гордились своей принадлежностью к великой нации, В. Солоухиным было сделано очень многое. Им написаны книги: «Черные доски» – о гениальных иконописцах Руси; «Письма из Русского музея» – о великих русских художниках; «Время собирать камни» – о возрождении порушенных очагов культуры на русской земле. Сегодня восстановлен, возрожден храм Христа Спасителя. Тысячи людей помогали его восстановлению. Но первыми о возрождении храма заговорили русские…

– Ну и провалишься! – буркнул Андрюшка. – А мне некуда больше проваливаться. Я и так уже провалился по двум предметам! Галка так и заерзала на своем стуле: – И он еще радуется! Вовка вздернул острый, успевший облупиться от загара нос: – А ты почем знаешь? Может, мне стоило получить переэкзаменовку. Галка уставилась на Вовку: – Это ради чего же стоило? – Ну, хотя бы ради одного изобретения. – Какого? Вовкино лицо стало непроницаемым: – Это тайна. У Вовки что ни изобретение,…

Один Клим сидит неподвижно, стиснув ладонями свою большую крутолобую голову. — Ты чего» Клим? — это Мишка. В подслеповатых, увеличенных очками глазах светится тревога.— Ты чего?.. Скоро ведь первый урок кончится, — Еще не скоро. ...Скоро... Не скоро... — Я скоро вернусь, Танюша... — Да, милый, да!.. Ведь есть же правда на свете!.. А за окном — небо. Голубое весеннее небо. Оно кажется серым, в мутных ветвистых потеках, словно на нем засохла грязь. Это стекла: их еще не протирали, от…

Винцукас говорит: — Нужно иметь лопату. В одном мы сходимся оба: — Нужно, чтобы кудлатый разбойник, пудель настоятеля Рекс, сидел в конуре, а привратник Антанас — в трактире. Да вот если бы еще ограда была пониже! Во всем местечке нет другой такой ограды. Дядя Мотл-Златоуст клянется, что она ближе к богу, чем ее хозяин. В прошлом году Мендке Маравихер повис на ней, как пасхальный кувшин. И хоть лазал он не за кладом, а за клубникой, привратник Антанас крепко намял ему бока.…

Свежие грибы на кухне поджарили к обеду, и мы поделились закуской с Пришвиными. Михаил Михайлович был доволен несказанно, обстоятельно и подолгу разглядывал каждый кусочек, поддетый на вилку, вдыхал его аромат. — Да! — говорил он. — Да–а!.. «А, проняло! — думал я. — Проняло! Но когда же он пойдет с нами вместе, как бывало раньше: за речку, в лес, в поля? Когда же хоть заговорит об этом?» Мы снова и снова бегали за Вертушинку, по мягкой пахоте, по свежей зелени, по молодому брусничнику, в район…

Не так давно часто можно было слышать и видеть ходовую фразу «Стоять на правильном пути» с изменением лишь глагола по лицам, числам, временам, родам и наклонениям. Теперь (наконец-то!), кажется, поняли, что стоять даже на самом правильном пути — толку мало, ничего не выстоишь, только устанешь и сомлеешь. Но… стояли. А если и шли иногда, то или напролом, или машинально и равнодушно: шевелимся — и ладно. К чему-нибудь все равно придем. Мыслить и думать — не одно и то же, как не одно…

— Пытался пробиться прямо к начальнику главка товарищу Ступакову, но не пустили, — проговорил он хрипловатым голосом. — К вам едва прорвался: неприемные часы. А я завтра чуть свет улетаю... — У Ступакова только что умерла жена, — сказал Алтунин. — Сами понимаете... Начальник рудника поджал губы. Выдержав паузу, произнес с горечью: — Понимаю. И сочувствую. У меня самого рудник умирает. Целый рудник! — В каком смысле? — В прямом. В забоях приостановлены работы. В глазах посетителя появилась…

«Вот тебе, бабушка, и юрьев день, — подумал я с досадой. — Надо же! Хотя бы часом позднее. К тому времени я уже сменился бы». Мне так хотелось попасть на вечер! — Нужно проследить за работами, — говорил Одинцов. — Прогулка не из приятных. Сумеете ли? Вопрос задел меня за живое. «Вот, теперь еще сомневается», — подумал я с раздражением. И неожиданно испугался: «А вдруг не доверит?» Мне захотелось доказать этому сухарю, что я не напрасно надел офицерские погоны. …

Мальмгрен долго махал им вслед из своей ледяной могилы обнаженной рукой… Но мы не играли в «Мальмгрена» до того дня, когда Колька Глушаев вмешался в наши игры. Мы играли только в спасение. За оградой дачи лесорубы корчевали вырубку, и каждый вывороченный из земли пень становился ледоколом, самолетом, льдиной или айсбергом. Радость в наших играх доставляли не приключения, а пребывание в образах отважных людей. Колька Глушаев, ведший с некоторых пор таинственную взрослую жизнь, проявил к нам неожиданный…

— Странно все это, — задумчиво произносит подполковник Волков, собирая фотографии в левую руку и раздвигая их веером, наподобие игральных карт. Майор Миронов, сидящий по другую сторону стола, настороженно приподнимает густые брови: — Ты, значит, считаешь, что Антипов… — Ничего я не считаю, говорю только, что странно. Почему это вдруг почти на всех шести снимках интересующий нас человек обращен спиной к объективу? Узнать тут можно одного только Мерцалова, и без того хорошо нам известного. …

ПЛАЧ ЗА ОКНОМ …И начну я тихо сборы, влезу в обувь и в пальто, робко выйду в спящий город, чтоб воскликнуть: «Плачет кто?!» 1 Тополя отцвели. Жил я теперь с открытыми окнами. Редкие пушинки, не прибитые ретивым дождем, все еще проникали в комнаты, напоминая собой очумелых, бесстрастных мух, лунатически передвигавшихся вдоль шкафов с книгами. Мои домашние проживали в эту пору на юге. Сам я на юге летом находиться не любил: убивала жара. Море я знал разве что по литографиям…

— Ну, тогда нечего сюда и ходить! Я тебе говорила… В вестибюле, на верхней ступеньке, рядом с высоким, в резной раме зеркалом стоял широкоплечий молодой человек в черном костюме. Он смотрел на девушек недоверчиво, но вместе с тем, кажется, благожелательно — трудно было уловить выражение его холодных светлых глаз. Ворот косоворотки белым треугольником лежал на борту пиджака, открывая загорелую шею. — Молод очень. Не он, — шепнула Женя. — Ну, хорошо. Не юли. Оставь свои привычки. Мы в институте,…

Тренер продолжал расследование: — Двойки получает? — Случается, — ухмыльнулся Саша. — Кто же их не… — Исправляет на какую оценку? — перебил его тренер. — Всегда на пять баллов. — Какие места занимает в самодеятельности? — В самодеятельности Слоненок могуч! — честно ответил Саша. — В прошлом году курс на первое место вытянул. Сенсация — первый курс на первом месте! — Чего это он пишет? Саша пожал плечами. — Издали здорово смахивает на стихи. — Это осложняет дело… Ты погоди…

— Уже прочитал? — весело удивилась девчонка, обеими руками поднимая бабкинские тома и недоверчиво покачивая головой. Парень кивнул и насупился. — Еще подобрать? Потолще? — Некогда, — ответил коренастый, широкоплечий Бабкин. — Весна. — Весна, — тихо поддакнул из-за его спины тощий, длинный Павлуня. — Пахать нам, вкалывать. Девчонка посмотрела на чумазого Бабкина, пощурилась и востреньким голоском протянула: — Ой, мамочки, пахарь! А трактор-то у тебя есть? — А вот увидишь, — слегка…

Принято, что шурфы, изображаемые на картах квадратами, красятся красным, если содержат хорошее золото, и желтым, когда только обнаруживают следы металла. Пустые шурфы не закрашиваются вовсе. Здесь же все квадраты однообразно залиты синею тушью, и у каждого свой номер. Пояснений никаких — полная тайна! У меня нет оснований особенно интересоваться этим планом, но Иван Григорьевич настаивает. Любит он всякие тайны!.. — Где река Торбалык? — спрашиваю я. Брови Ивана Григорьевича, округляясь,…