Рассказ

Я отыскал некоторые из его проектов библиотек, привлек к работе внуков тех инженеров-архитекторов, что работали с Соунам, и построил на принадлежащем мне участке, если можно так выразиться, университет в стиле стипль-чез. В многочисленных зданиях, выстроенных на этих просторных угодьях на окраине Скенектеди, я дал приют великим светилам просвещения. Прогуливаясь по травяным лугам, а лучше — и гораздо романтичнее — скача верхом от лужайки к лужайке, вы оказываетесь в самой большой в мире библиотеке…

Я так долго вам об этом рассказывал, потому что это больно ранило мою душу. Тело старшего мужчины я обнаружил на пустом кукурузном поле, лежащим в канаве; его одежда выгорела на солнце и сморщилась, как в засушливую страдную пору. Я вызвал окружного коронера и продолжил поиски; у меня было тревожное предчувствие, что будут найдены и другие тела. Почему я так решил, по сей день остается для меня великой загадкой. Женщину я обнаружил в тридцати милях оттуда, под канализационной трубой, и на ней…

Опять возникло ее лицо. В этом сне он видел только ее усталое лицо и ничего больше. Изменчивые подробности сна, и изменчивость неба, и колья деревьев, и зубастые прутья – все это было механикой ее бреда. Печать недуга на ее лице не была следствием греха. Скорее недуг был в том, что она никогда не грешила и никогда не жила праведно. Он зажег свечу на столике из сосновых досок возле кровати. От пламени свечи по комнате заплясали тени, по углам извивались причудливые тела. Тогда он услышал стук часов.…

И вот миновала весна, настало лето, приближался и август, но, вместо свадьбы, веселья и радости, судьба сулила Елене тяжкое испытание. Вильгельм пошел на Россию войной, и Сережа, как офицер, в один из первых-же дней ушел со своим полком защищать родину от кровожадных немецких полчищ. Сначала все шло благополучно. Сережа участвовал лишь в нескольких незначительных стычках, из которых выходил невредимым, был здоров, бодр и почти каждый день писал своей невесте длинные, интересные письма. Но вот однажды,…

— Не говори так! Не говори! Ты не умрешь. Что мы с твоим отцом без тебя делать будем? Доченька, что? — Жить… Девушка подняла глаза на заплаканное лицо матери. И вспомнила, как та переживала за нее, когда молния только попала. Как выхаживала, не спала ночами, сидя у кровати дочери. И как плакала, думая что она не видит. Девушка протянула матери вторую руку и прошептала. — Мама, я спущусь к врачу. Женщина с надеждой посмотрела на свою дочь и пошла прочь из комнаты, лишь на пороге она обернулась…

Феликс вышел из офиса и, как обычно, направился в кафе напротив. Он любил посидеть здесь полчаса после работы, выпить чашку кофе или бокал пива, поразмышлять, почитать газету. В последнее время нередко он засиживался там намного дольше, и часто не один… А в этот вечер надо было собраться с мыслями, еще раз все как следует обдумать. Впрочем, что тут думать? Все уже решено. Сегодня или никогда. Дальше так продолжаться не может. Сегодня он придет домой — возможно, в последний раз… Надо только подумать,…

Этот хилый, нескладный человек летом всегда бывал в самом весёлом расположении духа. Но в мрачную зимнюю пору им овладевала отчаянная тоска. Его порывы были резки и стремительны, как ненастье, налетающее средь ясного дня, — сколько раз, упав на колени перед младшим сыном и обливаясь жаркими слезами, он молился за него Богу! Он страстно желал, чтобы мальчик, в отличие от него самого, никогда не вкусил известности. У всех известных людей замутнены родники души, и сами эти люди испорчены вниманием,…

Наверху, на палубе, стало теперь сравнительно тихо, так что господин Нике мог говорить без всякой помехи; через люки средней палубы раздавался гул голосов суетившихся людей, которые кулаками защищали свои койки и возле себя раскладывали свой багаж. Четыре молодые дамы в задорных костюмах «Карла-Юхана» и с синими кругами под глазами прогуливались парами мимо нас, болтая между собой. Они старались приспособиться к предстоящему пребыванию на борту, большими голубыми глазами оглядывались вокруг, заговаривали…

Я обдумывала, открыть ли мне свою компанию, или небольшой ресторан, или искать место в какой-нибудь уже существующей фирме. Впрочем, я недолго пребывала в сомнениях относительно того, куда направить стопы. Ибо не имея желания жить нигде, кроме как под собственной крышей, я вознамерилась (и не без успеха, по крайней мере финансового) преобразовать дом таким образом, чтобы обеспечить себе доход малоприятным, но вынужденным способом — предоставлением приюта гостям за плату. Поскольку дом у меня просторный,…

Мэриан все воспринимают всерьез. Демократическая суть учреждения выражается, в частности, в том, что секретарш тут следует уважать не меньше, чем — как их теперь там называют — руководителей секторов. Так что, когда принимают редакционные решения, коллеги делают вид, что чрезвычайно заинтересованы ее мнением; стоит ей открыть рот, все замолкают, а потом сразу: ага, спасибо, Мэриан, по-моему, это ценный вклад в самом настоящем смысле слова. Вначале ей это было в новинку, будоражило. Теперь всё по-другому.…

А я, как и все, месяцами дожидался стипендии, тайком писал стихи и свято верил, что у меня непременно будет уютный дом, трое детей и бесконечная безбедная жизнь с моей любимой. *** Однажды она осталась на ночь. А утром я, как мог, стал объяснять: надо только немного подождать, потому что меня есть отличная идея, и скоро мы… она улыбнулась, молча погладила меня по лицу, и ушла на кухню. После завтрака пришлось ехать на занятия, и по дороге я продолжал излагать свой грандиозный план. Она внимательно…

От площади перед дворцом в гору вела извилистая дорога, переходившая местами в винтовую лестницу. Я стал подниматься по ней и оказался у старой крепости с полуразрушенными стенами, башнями, пушками и бойницами. У меня не было экскурсовода или путеводителя, я ничего не знал об этом городе, кроме того, что когда-то здесь было сильное землетрясение, и я бродил наугад, натыкаясь на целеустремленных туристов, красивых женщин или стариков с большими темными глазами. Я видел людей разного цвета кожи, всматривался…

Щуров шевелил шумными вишневыми губами: а куда я бегу от печалей? В 1918 году, летом, под вечер вписывал Иван Федорович в дневник события своей жизни, а также мечты и мысли. «День был бурный. Телеграфист из Киева, который ночует, ничего о Киеве, кроме Аскольдовой могилы Загоскина, не знает. Гетмана Скоропадского бранит. Рвали яблоки и в чехарду играли. Телеграфист прыгал, а я становился в позу. На дожде-то! Кур перепугали, утки зачехардили, грязь гейзерами. Попадья прошла: балабаны, не балаганьте.…

Ольга Сергеевна не верила, что Николай действительно убил себя, и обратилась к частному детективу. Так она и познакомилась с Аркадием. Без всяких сомнений, убийцей двигал корыстный мотив. На кону стояли деньги, сумма была довольно-таки внушительной, Николай являлся единственным прямым наследником Вознесенской. Преступник поступил хитро, убив сына Вознесенской, он автоматом выкинул из игры за деньги семьи Вознесенских жену Николая, так как детей в браке они не нажили. Анна получила после смерти…

Я жил тогда в самом грязнейшем из грязных переулков Бетналь Грина, в забытом богом Ист Энде и ютился за ситцевой перегородкой у портового рабочего, носильщика угля. За квартиру я платил ему четыре шиллинга в месяц и, кроме того, должен был помогать стряпать его жене, учить читать и писать трех его старших детей, а также мыть кухню и черную лестницу. Хозяева всегда радушно приглашали меня обедать, но я не решался обременять их нищенский бюджет. Я обедал напротив, в мрачном подвале, и бог ведает, сколько…

Когда там внутри была Дашка, мама запросто могла дать Мишке подзатыльник. Хотя обычно она добрая и не дерется. Всего-то ему доставалось два или три раза. Он не забудет, как однажды она привязалась к нему: где колготки? Он ясно говорит ей: «Нету их», а она все-таки отыскала эти колготки, смятые, за плитой. Это он их туда нарочно засунул, чтоб мама не догадалась, что он на прогулке в детском саду в лужу залез. Как-то она уже давала ему по одному месту, когда он пришел в мокрых ботинках, а теперь…

Мама спросила: — Листья — зачем? А папа ответил: — Дома у нас ведь такого нет. У нас из деревьев — лиственных — одна только карликовая березка. И листья у нее карликовые. Осенью она роняет их, и они лежат на земле — точно монетки у кого-то просыпались из кармана. Только лежали — и нет их. Унесло. Зато у нас много хвойных деревьев — лиственниц и кедрового стланика. И вот папа домой стланик принес и говорит: — У нас елка будет. А сам спустился в кладовку и принес длинную жердь — чуть…

— Ну, Танька, ну, с ума сошла… — Самой тебе уже лечиться надо! — Пора, пора… И тут же медсестра, дежурная, влетела к нам, чтобы узнать, в чем дело. А эту медсестру между собой мы тоже называли Шваброй — вот такое совпадение! У Швабры завивка у нее на голове торчком стоит, глаза навыкате. Как страшно! И рот уже заранее открыт, чтобы разразиться криком. Осталось только выяснить, на кого кричать. Но мы, конечно, сделали вид, что удивились, чем она так обеспокоена. Она спрашивает: …

С Машей же всегда случалось несчастье во время этих переговоров. С каким-то упорством, способным привести в отчаяние, она каждый раз, когда входила в тёмную комнату матери, как нарочно, натыкалась на мебель, непременно опрокидывала её, и грохот казался вдесятеро сильнейшим оттого, что падение происходило в темноте. Мама же неизменно бросалась к ближайшему окну, быстро раскрывала ставни и бедная девушка, ослеплённая вдруг залившим её светом, закрыв лицо руками, выбегала из комнаты и, спрятавшись в…

– Я первый, – крикнул я и изо всей силы швырнул в неё камнем. Но я промахнулся, а она, испугавшись от шума, скакнула, забилась в траву и притихла, чтобы не выдать себя. Однако, Коля немедленно нашёл её и выгнал из убежища палкой. Она опять поскакала, грузно шлёпая как-то всем телом. Стёпа бросил камнем и попал ей в ногу. Она остановилась, упёрлась, надувшись, головою в землю, и было похоже, что она собирается стать на передние лапы, а ей не удаётся. Я опять прицелился и пустил прямо в средину её…